Один разговор коснулся темы равенства. Между людьми. Или неравенства. Вот, попыталась и я выразитьв.. в черном по белому, или белом по черному)), что об этом думаю.
Вообще, непростое дело. И какое-то не вполне реализуемое – больно туманная категория.
Начать с того, в каком смысле это самое равенство понимать – Хуже-лучше? Больше-меньше? Полезней-бесполезней?
Или пойти от субъекта, от оценщика, то есть от меня?
Ну и наверно да, именно так.
Хотя «равенство для меня» - это что-то иное, нежели «равенство вообще»…
Но да ладно.
Непостоянное это для меня понятие – равенство-неравенство…
Совсем вблизи - масштабы личности и заслуги мне безразличны, совсем вблизи, то есть в настоящие друзья, я выбираю… как бы сказать… главным образом, по принципу «рыцарь – не рыцарь». Понятное дело, выбираю рыцаря. Независимо от пола и возраста.
Подальше, то есть когда уже «детей вместе не крестить», когда я человеку просто приятель - моральные качества уже не столь важны, а играют роль ум, яркость, общие интересы, колорит, приязнь - то есть, тут я хочу общаться, смотреть, как работают чужие мозги и давать пищу своим, как живут чужие чувства – и чтобы отзывались мои… Не столь важны моральные - но все же. С действительно низким человеком общаться не смогу, будь он сто раз колоритен.
То есть начиная с этого расстояния люди для меня уже не равны друг другу.
Когда дело касается чужих, то есть я гляжу как просто некий человек из суммы человеков на другого из той же суммы - да, тут уже масштаб личности мне становится важен. Герои, гении, потрясатели основ и столпов, авторы личных вселенных – да!... Это совсем особое дело, это круто и вообще… Это почти не соотносится с моралью. Люблю, утопаю в них, ношу шлейфы. Полное неравенство, короче.
Но пойдем дальше. Когда я гляжу на людей как одно животное на других, на братьев по виду – неравенство сокращается. Все мы в той или иной, простой или очень сложной форме добываем пищу, строим гнезда и заботимся о потомстве, у кого есть. Или отнимаем, разоряем и не заботимся – и это дурные и опасные животные.
Если я опускаю границу вида, и просто как живое существо с земли смотрю на людей – они мне делаются равно ужасны. Все одинаково – вид-проклятье, вид-смерть... И что мне за дело до всех их заслуг, недостатков, творений, и того, что они делают друг с другом…
Однако когда я смотрю как некая крошка космоса – я вижу другие такие же, и из нас изо всех – как и из бесчисленных других – состоит его тело. И равенство теперь полное и совершенное… Крошки не одинаковы, они и должны быть разные, и на своих местах. Но что лучше – кожа или волос, кость или кровь?.. И тут я думаю, что, возможно, этот вид-смерть просто нужен именно в этой роли – может быть, пора на этом месте закончиться одному, и начаться чему-то другому – и кто-то должен положить здесь всему конец. Но это всего лишь упадет один волос космоса – а потом, может, вырастет другой, например, кудрявый…
Так что, в смысле результата, близки оказываются взгляд в упор, на расстоянии объятий, так сказать - ну, и совсем издалека, аж через космос. А между ними - другое...